"Война – уродливое дело". Украина в фотографиях Виктории Ивлевой

Виктория Ивлева – российский фотограф, журналист и волонтёр. Она включилась в украинскую повестку задолго до 2022 года, проехав всю Украину с востока на запад сразу после победы Майдана, в марте-апреле 2014. Итогом стала книга "Мандрiвка, или путешествие фейсбучного червя по Украине" – фотографии, тексты и интервью. Летом того же года Ивлева занималась эвакуацией мирных жителей из Славянска, захваченного отрядом Игоря Гиркина. Виктория была участником и организатором московских пикетов против войны с Украиной, в поддержку Олега Сенцова (крымский режиссер, сопротивлявшийся аннексии полуострова) и других украинских политических узников. В 2019-2020 её дом превратился в штаб-квартиру, где собирали передачи в СИЗО Лефортово для 24 украинских моряков, незаконно задержанных российскими пограничниками в Керченском проливе.

Виктория Ивлева

В СМИ и на своей странице в Фейсбуке Ивлева пыталась донести до подписчиков информацию о военных преступлениях россиян в Украине. Возмущалась, что военную агрессию против мирной соседней страны в России почти никто не замечает.

Когда началось полномасштабное вторжение, она уехала в Киев.

Как фотокорреспондент, Виктория работала в Карабахе, Таджикистане, Грузии, Руанде, Судане. Однако, по ее словам, "опыт Украины не сравниться ни с чем".

Киев. Евромайдан. 3 апреля 2014 года.

– У меня нет никаких украинских корней, и мой интерес к Украине начался с Майдана 2014-го года. Я, конечно, и до этого много раз там бывала: Одесса, Крым, Львов, Киев, – в общем, стандартный туристический набор. Но Украина как страна не вызывала у меня интереса, она казалась мне таким российским пуделем: идёт великая, вся из себя, Россия, а около ноги бежит пудель и делает всё, что хозяин скажет. Из-за этого я первый Майдан, в 2004 году, пропустила, а именно в нём было заложено многое, что потом привело к Майдану 2014, и вот он, второй Майдан, стал для меня полной неожиданностью. Я поняла, насколько Украина далеко отошла от России. В 2015-м году, сразу после победы Майдана, был принят закон о декоммунизации, и постепенно соседняя страна стала пространством, свободным от коммунистических символов. Я несколько раз пересекала границу Украины пешком: ты делаешь этот шаг, заходишь в Украину, и понимаешь, что впереди полторы тысячи километров, на которых нет ни одного памятника Ленину, ни одной улицы Ленина, ничего, напоминающего о большевистских временах. Это даёт другое ощущение жизни – больше воздуха.

Киев. Майдан. 4 апреля 2014 года

Я приехала в Киев в первых числах апреля 2014 года, Майдан еще стоял, постепенно сворачиваясь. Мне кажется, вот в этом снимке мне удалось показать "муравьиную" и одновременно анархистскую сущность его. Майдан был примером идеального анархизма, когда каждый, ни у кого не спрашивая, делает то, что от него потребно, и на всякий случай ещё чуть больше.

Я вижу, как сейчас даже в маленьких городках работают анархистские уроки Майдана. Вот только что был какой-то прилёт. Ещё воронки от снарядов горячие, осколки вокруг валяются, но тут же прибегают люди с совками и вениками, начинают сметать стекла, убирать последствия обстрела. Несмотря на войну, садовые рабочие высаживают цветы, подновляют лавочки, вообще все коммунальные службы работают идеально, каждый знает, что ему делать. Мое ощущение, что всё это не из-под палки, а потому, что люди любят свою страну, сражаются за нее на всех фронтах и понимают свою ответственность. Несмотря на войну – вернее, вопреки ей, назло ей, как только затишье между обстрелами, люди выходят в кафе, в парк, посидеть у фонтана, чтобы хоть маленький кусочек нормальной жизни захватить – это и в Киеве, и в Харькове, и в Одессе, и в Днепре – наиболее свирепо обстреливаемых городах страны. Несмотря на весь творящийся ужас, люди по-прежнему нормально и человечно разговаривают друг с другом. Может быть, я говорю как наивный идеалист, но это то, что я вижу вокруг себя.

Конец марта 2014 года. Окраина Макеевки. Эта надпись – "Войны не будет" – совершенно не соответствовала тому, что вокруг происходило. Война, в общем-то, уже началась.

Я стараюсь не снимать картинки с "говорящими" надписями, но здесь был такой диссонанс между этим слоганом и жизнью, в которой уже стреляли, что пройти было невозможно, да и сам кадр, мне кажется, неплохой. Много острых углов. Эти "дворники" на лобовом стекле как стрелы, неизвестно куда и в кого направленные. Потом какой-то столб, вообще много вертикальных линий. Очень "игольчатая", тревожная фотография, как и ситуация, которая тогда сложилась.

Это снято в те же дни 2014 года. Воинская часть в Донецке. Украинский солдат, который должен эту воинскую часть защищать. Всего через несколько дней, 12-го апреля, Гиркин войдет в Славянск, и начнется горячая фаза войны, людей начнут убивать, хотя тогда этого почти никто не понимал. А снимок сделан накануне всех этих событий, когда никто не знал, что будет дальше, и, мне кажется, он отражает напряжение, разлитое в воздухе. Это напряжение в глазах солдата, всматривающегося вдаль. Я сделала с ним несколько кадров, и только на одном у него такое выражение лица, очень соответствующее моменту. Понятно, что в мешках что-то сыпучее, что может задержать пулю. И немного размытое дуло пулемета – машины для убийства. Потому что непонятно: выстрелит, не выстрелит, что будет дальше? Это ощущение охватило тогда всю Украину.

Рождение Украины, 17.03.2016. Харьков, 00:53.

Проект "Рождение Украины" 2016 года – такой оммаж, посвящение Украине, моя благодарность ее народу. Майдан как событие прошел, снимать прошедшее невозможно, но возможно рефлексировать по поводу увиденного. Вот моя рефлексия и привела к идее снимать роды, настоящие человеческие роды – как символ новой нации, появившейся на Майдане в дыму, крови и горящих покрышках. Проект оказался очень сложным в исполнении, потому что я решила объехать все 24 областных центра от Северодонецка и Краматорска до Ужгорода и Ивано-Франковска.

Пришла в Украине на съезд акушеров-гинекологов, где рассказала о своей идее. Один-два участника дали свои визитки, сказали обращаться, но большинство отреагировали вяло. Я понимала, что силами знакомых волонтеров это не сдюжить, уже думала закрывать проект, но неожиданно мне написала Таня Коломийченко – секретарь Ассоциации акушеров-гинекологов Украины. Она написала, что почитала мой фейсбук, и готова помогать во всём. Благодаря Тане, с которой мы до сих пор общаемся, проект состоялся.

Я объехала все областные центры Украины, за исключением оккупированного Крыма. Но я нашла в Киеве прекрасную крымско-татарскую женщину, которая согласилась принять участие в "Рождении Украины".

Рождение Украины, 11.08.2016. Бахчисарай-Киев, 12:02. Мне очень нравится, что на заднем плане какая-то восточная вязь. Она напоминает про Крым

Фотографии для проекта я сняла за две поездки: первая длилась пятнадцать дней, вторая – девять. Идея была такая: один день – один город, вот что сниму – то и сниму, ну а не получится – значит, не по Сеньке шапка. С одной стороны, очень уставала от переездов. Ночевала у знакомых и друзей, в поездах. Бывало, и в роддоме. Сам процесс сьемки был очень сложным: ты находишься в стерильных условиях, нельзя влезть на стул, встать на кровать, нельзя двигаться с места, потому что можно что-то задеть или помешать доктору или акушерке, нельзя попросить женщину на секунду замереть или повернуться, потому что ей и без меня хватает забот и боли в момент родов. В общем, одно сплошное нельзя. Но, когда видишь рождение ребёнка, негатив весь как рукой снимает, рождение наполняет всех абсолютной радостью. Появляется новый человек, и как будто солнце всходит. Акушеры и акушерки, принимавшие роды, были потрясающе красивыми людьми. Во всяком случае, такими они остались в моих воспоминаниях. Я думаю, их преображала энергия, которая приходит в мир с рождением каждого ребёнка.

Рождение Украины, 19.03.2016. Днепропетровск, 13:35

Потом состоялась большая выставка в Киеве в пространстве "Изоляция", это та самая "Изоляция", которая была культурным центром в Донецке. Не могу не добавить, что сейчас в том самом здании в Донецке, где когда-то была веселая и свободная "Изоляция", расположена пыточная тюрьма.

Более 70 работ были напечатаны на фототкани, размером порядка два на три метра. Работы крепились только наверху к балкам, спускавшимся с потолка, и снимки как бы парили в воздухе, между ними можно было свободно ходить. И подписи там были только город, дата и время до секунды.

И люди ходили, и многие плакали.

24 февраля 2022 года я поняла, что не могу оставаться в России, что должна быть с Украиной, помогать ей из моих маленьких сил. В первых числах марта вышла из дома, не обернувшись, с рюкзачком за спиной – и уехала в Украину.

Первая съёмка случилась нескоро, у меня не было аккредитации Министерства обороны, а для человека с российским паспортом в первые дни полномасштабной войны ходить по Киеву и фотографировать – это была не самая лучшая идея. Я делала просто зарисовки на память мобильником, они мне теперь сильно помогают, если надо восстановить ход событий, в памяти происходившее тогда зачастую сплющивается, сливается в единый непрерывный поток несчастий и гибели людей. Благодаря мобильнику я помню, как пришла в гости к одной женщине в Киеве, знакомой по фейсбуку, она жила с очень пожилой мамой, и они мне показали, где прячутся в квартире между двух стенок во время обстрелов.

Эта женщина сидит в такой безнадёжной позе, с таким безнадёжным выражением лица…

У них дома жила крольчиха, крольчиху звали Клара. И это было все еще так странно: сидит на подоконнике мирная крольчиха Клара, а через окна война к ним в квартиру заглядывает, потому что стёкла крест-накрест белой бумагой заклеены, и эти бумажные кресты светятся на солнце. Это было 14 марта 2022 года. 15 часов 41 минута. Мобильный телефон не даст соврать.

А потом я получила аккредитацию, российскую армию отогнали от Киева, и я оказалась в Буче на эксгумации по дворе церкви святого Андрея Первозванного. Мы просто зашли во двор церкви, и увидели, что там достают из братской могилы людей мертвых.

Я тогда вот такой маленький текст написала, совершенно потрясенная:

Перехваченное дыхание.
Слез нет.
Есть невозможность существовать.
Но ты существуешь.
Ты смотришь на это, не отводя глаз.
Ты заворожен смертью.
Ты видишь обычно скрытое от людского глаза.
Ты видишь гниение собрата по человечеству.
Тлен.
Убийственный запах, сладковатый и гнусный.
Мужчина, женщина, молодой, старый — их еще можно узнать.
Из ямы вынимают рваную ткань.
Люди в белых одеждах грузят на грубый деревянный помост тело.
Постромки помоста крепятся к лебедке. Тело медленно едет вверх, к небу, а потом опускается на землю.
Всеобщее молчание.
Слова застревают и остаются в тебе. Высыхает горло.
Мозг не может объять происходящее.
Буча. Украина. Эксгумация.
Десятки тел. Умершие. Убитые.
Не похороненные — положенные в братскую могилу подле церкви, лишенные права на последний путь и последнее целование.
Мир ада, созданный бесами.

Буча. Подъем тела из братской могилы во дворе храма Андрея Первозванного. 11 апреля 2022 г

Изюм, Эксгумация на кладбище. Сентябрь 2022 г.

Изюм, эксгумация, сентябрь 2022 г

Киевская область. Дорога на Ирпень. 29 апреля 2022

Никто и в страшном сне не мог представить будущий масштаб и размах российских преступлений. Мне стыдно вспоминать, но, когда одна женщина, сумевшая выехать с дачи во время оккупации, рассказывала мне, что они видели вдоль дороги сгоревшие тела мирных людей гражданских, я ей не верила, внутренне не могла допустить, что такое возможно вообще, настолько я была не готова к жестокости этой войны. А Буча для меня лично была каким-то водоразделом, я, наивно верившая всю жизнь в силу слов, в культуру и в то, что она может кого-то спасти от нравственного падения и превращения в животное, вот в этой самой Буче, маленьком городке в 15 километрах от Киева, поняла внезапно, что русская культура никого не спасла, а, наоборот, сгорела в Буче, вся, от Пушкина до Ахматовой, от Шостаковича до Тарковского – это было для меня невероятно тяжело, крушение идеалов. Забегая вперед: в день, когда были очень сильные, разрушительные удары по Полтаве и погибло много людей, я заставила себя сесть и читать пушкинскую "Полтаву", одну из любимейших моих поэм. И поняла, что не могу, слезы застилают глаза, и волшебные когда-то строчки "Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звёзды блещут. Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух. Чуть трепещут Сребристых тополей листы" звучат как издевательство, надругательство над простой жизнью, разрушенной навсегда ракетами из моей страны.

На следующий день или за день до поездки в Бучу я была в Ирпене. И увидела там детскую машинку – знаете, бывают такие, в которые ребёнок может сесть, крутить педали, и сам ехать, она довольно большая, – ее переехал танк. Прямо вот было видно по гусеничному следу, что он развернулся и специально проехался по ней. Вот у меня это в памяти так и осталось как символ.

Изюм после освобождения. Сентябрь 2022 года

Дом, принадлежавший старикам Несмеяновым, сгорел на их глазах – ракета или снаряд какой-то, не помню сейчас, угодила в сарай рядом с домом, сарай загорелся, а залить пожар было нечем, просто не было воды, МЧС приехала – и уехала. Пожар перекинулся на дом. А в сарае Несмеяновы хранили все свои документы – и спасти их не было никакой возможности. Вот так они стояли и смотрели как сгорает в пожаре вся их жизнь..

От дома остались батарея в ванной и кусок печки обгоревший. Они потом жили… я даже не знаю, как это назвать, в маленькой хибарке размером с платяной шкаф, которая осталась на их приусадебном участке. Пытались на этом участке растить картошку, какие-то арбузики... Потом, через три года, им государство выплатило деньги, и они купили квартиру.

19 марта 2023 года. Это село Богородичне в Донецкой области, там был большой монастырь, и шли страшные бои, четырнадцать раз село переходило из рук в руки, всё было сокрушено, растерзано, груды камней везде.

Деревянный купол, покрытый позолотой, сияющей на солнце, смешан с грязью, с землёй, с какими-то кусками металла. Фотографы обычно любят снимать развалины, не скрою, а вот здесь хотелось уйти поскорее, чтобы не видеть. Так странно было потом узнать, что в селе была школа, в которой училось 130 детей, а после деоккупации оказалось, что жителей осталось всего пятеро.

Собственно говоря, это все, что нужно знать о русском мире и о том, что он с собой может принести.

22 апреля 2022 года. Харьков, улица Космонавтов, 2.

Стена дома обвалилась после ракетного обстрела. На моем фото дом похож на аккуратно склеенный домик для кукол, но начинаешь приглядываться – на первом этаже потолок упал на пол, какие-то провода бесконечные вываливаются, разломанная мебель, нет людей – и становится как-то не по себе. Ну вот как это – прислать ракету на улицу Космонавтов и уничтожить тупой железной чуркой жизнь, которую люди налаживали. Снять домик было довольно сложно, отойти там некуда, деревья, а близко если снимать – дом начинал падать, заваливаться в кадре. Пришлось вскарабкаться на какой-то стоящий напротив каменный сарайчик, с которого я чуть не навернулась, да спасибо, водитель поймал. А потом еще пришлось и кадрировать, чего я крайне не люблю делать, мне кажется, если ты занимаешься журналистикой, то в снятое нельзя вмешиваться. Не вышло – иди учись и пробуй снова.

Бахмут. 6 Февраля 2023 года. Эвакуация.

Очень тяжёлый момент, потому что бабу Маню, которая на снимке, нам пришлось оставить – не было места в машине, а вернуться в этот район было слишком опасно. Мы вывозили несколько человек, в том числе и слепую бабушку – Манину соседку. Баба Маня вышла попрощаться, да и заплакала. Я спросила, есть ли у нее какие-нибудь родственники. Есть, говорит, дочка, на Севере. На севере – это в России? Она кивает и плачет. Что я могу ей сказать? Поезжай, Маня, к дочке в Россию?

Я знаю, что, когда российские военные захватывали украинские сёла и города, они проводили тщательные зачистки, обходили все подвалы, всех прятавшихся оттуда вытаскивали. Возможно, каким-то старикам это спасло жизнь, но в этом есть адская ирония: сначала превратить дома мирных жителей в руины, а потом их из-под этих завалов вытаскивать. Сначала они тебя убивают, а если не убили, могут потом и спасти…

Если бы россияне не захватили Бахмут, баба Маня продолжала бы спокойно жить в своём доме, получала бы свою пенсию, обрабатывала свой огородик, ходила бы в магазин, навещала слепую соседку, ласкала бы с собачку, которая попала в кадр, и которая смотрит на нас с тем же выражением, что и баба Маня.

Скорее всего, баба Маня не выжила. Ее дом находился в районе Самолета, памятник такой был в Бахмуте. Бои там страшные шли.

Российский военнослужащий Вадим Шишимарин, осужденный в Украине за военные преступления, 13 мая 2022 г.

Вадим Шишмарин из многодетной семьи. Они жили в Иркутской области. Его воспитывал отчим, которого Вадим очень любил. За год до того, как Вадим подписал контракт с Министерством обороны – а подписал он его ещё до полномасштабного вторжения – его отчима зверски убили вместе с товарищем, а потом преступник сжег тела. Такое несчастье. Вадиму было в то время 18 лет. Он подписывает контракт, потому что это единственный социальный лифт, а у матери ещё четверо детей. И в результате он, как контрактник, попадает на войну. Участвует в эвакуации раненых. В машину, в которой они везут раненых, попадает снаряд. Всё горит, люди выпрыгивают из машины, чтобы не сгореть. Он и ещё четверо бегут, видят у обочины чью-то брошенную машину и угоняют её. С этого момента они, естественно, становятся ОПГ (организованной преступной группировкой).

И вот картина: на переднем сиденье за рулем – ефрейтор, сослуживец Вадима. Рядом с ефрейтором совершенно незнакомый Вадиму военный, который тоже в эту машину запрыгнул. Вадим – сзади слева, справа – еще один молоденький контрактник, а в багажнике – лейтенант, командир Вадима. Едут по селу в Сумской области. По дороге идёт пожилой мужчина с велосипедом и разговаривает по телефону. И военный, который сидит рядом с ефрейтором, кричит Вадиму: "Стреляй, вдруг нас этот мужик сдаст". Вадим не хочет убивать. "Стреляй, сука!". Как сказал Вадим на суде, "я выстрелил, чтобы от меня отстали". Эта фраза стала заголовком многих корреспонденций. А я вот думаю, в каком состоянии должен быть человек, чтобы так сказать и сделать? Убив пожилого мужчину, они поехали дальше. Потом машину бросили, перебегали какой-то мост, и того, кто приказал убить, на этом мосту застрелили. Остальные спрятались в какой-то овин, и на следующий день сдались местным жителям.

Суд над Вадимом стал показательным. Очередь из журналистов. На заседаниях яблоку негде упасть. Он получил 15 лет. В Украине у него двойной статус – военнопленного и военного преступника. Всех остальных, ехавших в той машине, обменяли.

Я не оправдываю Вадима, но его история про то, как легко манипулировать человеком. Можно ли назвать великой страну, где в провинции единственный социальный лифт для молодых парней – это армия?

В Голландии, например, учат выращивать цветы, а не убивать. Но Вадиму Шишимарину не повезло – он родился в России и стал убийцей.

Сейчас Вадим отбывает наказание в одном из лагерей для военнопленных. На фото он похож просто на нашкодившего подростка…

Этот снимок сделан в 2024 году в лагере для российских военнопленных. Я увидела человека с ампутированными пальцами рук и ног. Ладонь без пальцев выглядела ужасно.

Потом оказалось, что воевать он пошел добровольно. Чтобы, как он сказал, в его дом не пришла война. Но она пришла, прямо к нему вот и пришла. Если бы не пошёл, был бы с руками и ногами. А так – война поквиталась с ним. Теперь он никогда и никого не сможет убить, – подумала я.

Удивительно, но практически все российские пленные, с которыми я общалась в этих лагерях, говорили о своих кредитах, о возможности заработать денег, а не о том, что они наделали в Украине. Несколько мальчишек, попавших в плен в Курской области, плакали, но не от раскаяния, а просто потому, что ещё мальчишки.

Поразило, что каждый пленный говорил, что он никого не убивал и не собирался убивать. Как будто они ехали не на войну, а работать на стройке, или вообще отправились в Украину на прогулку. Потом я узнавала, что вот этот стрелок, этот – танкист… Но они "никого не убивали".

Николаев. Украинский солдат в госпитале, 18 августа 2022

Он серьёзно обгорел, но вот – выжил. На моем снимке солдат похож на человека-невидимку, обмотавшегося бинтами, чтобы быть видимым. Чёрная рукоятка справа напоминает петлю, устрашающе висящую на одном уровне с головой.

Мне всегда неудобно говорить с больными и ранеными, не хочу добавлять к их страданиям. Вот и этого парнишку я не стала ни о чем расспрашивать.

Киев. 12 мая 2025 г. Татьяна Ковтун из Берислава накануне отъезда в Норвегию

Сидящую в коляске женщину с одной ногой зовут Таня, она жительница городка Берислава Херсонской области. Стоит Берислав на берегу Днепра, поэтому обстрелы там не прекращаются ни днем, ни ночью, а дронов в Бериславе почти как мух.

29 января нынешнего года Таня шла по улице, и дрон ранил её в обе ноги. Таня сама себя перевязала, и жизнь спасла. Только улица, где это произошло, очень крутая, и если бы Таня скатилась вниз, её бы вообще никогда не нашли. Чтобы не скатиться, она, тяжелораненая, буквально вцепилась, вгрызлась пальцами, ногтями в холодную землю и смогла продержаться до утра. Утром ее нашли двое местных мужиков и отвезли в больницу.

В больнице Таню, и ещё одну раненую дроном жительницу Берислава, Валю, – у нее дрон оторвал несколько пальцев на руке и выдрал кусок груди – обнаружила Наталья Мышак, волонтер, рассказала мне. Я написала пост и – вот честно, я не перестаю этому удивляться и радоваться – очень много народа откликнулось, собрали им по 1300 евро, связались с Рубикусом – это замечательная организация, эвакуирующая украинцев заграницу с самого начала нашествия, – и вот, они обе на реабилитации в Норвегии, и над ними голубое небо, по которому летают птицы, а не дроны, чему я не могу не порадоваться. Если бы не Наташа, неизвестно, где бы они были. Может быть, в богадельне какой-нибудь. Фотография Тани сделана в Киеве накануне отъезда. Мы купили ей красивый и удобный ботинок и устроили прогулку по городу, катили с Наташей коляску попеременно, и какие-то молодые прекрасные девушки, рекламировавшие косметику, подарили всем нам троим по цветку…

Я никогда не ограничиваюсь тем, что просто фотографирую. Фотография, журналистика – это только часть моей жизни. Не менее важная часть – волонтёрство. В войне очень сложно выжить, если никому не помогаешь. Я это делаю для себя. Когда помогаешь другим, это тебя самого поддерживает и ты продолжаешь жить. Году, наверное, еще в 2014 я придумала Армию Муравьев, людей – в основном это были мои читатели и подписчики на фейсбуке, – готовых прийти на помощь, многочисленных как муравьи и таких же незаметных, но всегда тащущих соломинку. И муравьи до сих пор работают, и помогают, и делают, и верят в мои небольшие волонтерские дела, и я всегда чувствую рядом это легкое муравьиное дыхание и держусь за их соломинки.

Николаев, район аэропорта Кульбакино. 13 августа 2022 г.

Фотография обыкновенная, а вот объект невероятный. В Кульбакино находился маленький военный аэропорт, который россияне хотели захватить. Там был бой, после него много техники и снарядов валялось на поле, там-то я и увидела вот эту штуку обгоревшую. Даже не знаю, украинская она или российская. Я назвала это чудовище "птеродактиль войны". Просто такая вот военная рухлядь, которая говорит об уродстве войны. Вообще война – самое уродливое дело на свете.

На этом фото – памятник Михайло Грушевскому в Киеве, так он выглядел в начале апреля 2022 года. Чуть не целую пленку на него потратила. Это как раз тот случай, когда стоишь и снимаешь, снимаешь, не можешь отойти, потом вокруг ходишь, опять снимаешь как завороженный. Этот снимок мне нравится именно фотографически, потому что в нём есть воздух, пространство, что не так просто сделать в городе, есть настроение. Это абсолютно скифский курган, египетская пирамида, как хотите. Он древний, как война. И при этом в нём есть эстетика, красота. Такое ощущение, что мешки, которыми заложен монумент, подсвечены. Был туманный день, туман только начинал рассеиваться. Если бы задний план не был в тумане, у снимка не было бы объёма. Плюс одинокая человеческая фигура, подчёркивающая огромность вот этого кургана… Я вдруг поняла, что это аллюзия на "Апофеоз войны" Верещагина. Там курган из черепов, ну а здесь из мешков. А внутри Михайло Грушевский – один из основателей Украинской народной республики. Мне кажется, очень хорошая картинка.

Херсон, 1 июля 2023 года. Уборка в доме по улице Чайковского после затопления, вызванного подрывом Каховской ГЭС

Из фотографий, сделанных в Херсоне после подрыва Каховской ГЭС мне больше всего нравится эта. Она странная. Мужчина разбирает вещи в доме бабушки после затопления. Но без подписи эта фотография работает совершенно иначе, чем с подписью. Мне всегда неудобно говорить про свои снимки какие-то хорошие слова, но здесь прекрасный свет, прекрасная композиция. Полуобнажённое идеальное мужское тело, пойман момент движения. И вот это вплетение руки в какие-то клешни, как из воды торчащие, как будто пытающиеся утянуть людей обратно в воду. Что, собственно говоря, и было в Херсоне.

Был такой выдающийся советский фотограф Всеволод Сергеевич Тарасевич, с которым мы в конце его жизни дружили. Он очень любил повторять: "Фотографию должно быть интересно рассматривать". Я понимаю, что эту фотографию рассматривать интересно. Каждый раз замечаешь какие-то мелкие удивительные штуки. Внизу всякие смешные кружки, шляпки. Всё, что накопилось за десятилетия в подвале этой бабушки. В глубине Мадонна – репродукция картины Рафаэля. По краям кадра проём. Действие происходит как будто внутри картинной рамы, а совсем справа в кадре есть рука человека. Две руки тянутся друг к другу. Прямо какое-то "Сотворение Адама" в залитом водой подвале у бабушки в Херсоне. В жизни еще и не такое бывает…

Как и большинство фоторепортёров, я начинала с новостей. Сначала была плёнка, потом цифра. Много лет я снимала на "Никон", тайно мечтая о "Лейке", но все не решалась, считая себя недостойной такой великой камеры, которой снимали фотографические Боги вроде Картье-Брессона или Капы. Потом все-таки купила себе плёночную "Лейку", и моя фотографическая жизнь поменялась. "Лейка" предполагает думание, но она не прощает ошибок, которые на "Лейке" в тысячу раз заметнее. "Лейка" – сама по себе знак качества, и тебя подтягивает.

Отдаю дань цветной фотографии, но большинство моих снимков чёрно-белые. В цвете снимать сложнее. Потому что, например, розовое рядом с зелёным, рядом с синим – на цветном снимке это будут три пятна, мешающих друг другу, а на чёрно-белом будет серое, чуть светлее и чуть темнее. Но в большей степени предпочитаю чёрно-белую фотографию, потому что в ней работали великие мастера, на фотографиях которых я училась. И я упорно продолжаю считать чёрно-белые снимки более драматичными.

Я довольно много читаю с экрана монитора, но, когда ты берёшь в руки бумажную книгу, ощущаешь ее прелестную тяжесть, переворачиваешь страницу, когда ты этого хочешь, а не компьютер, ощущение совсем другое. Есть магия бумаги, существует и магия чёрно-белого.

Я живу в этом своём мире. Со своей скоростью, которая, наверное, сообразна моему возрасту. Моя фотографическая и нефотографическая жизни гармонично сочетаются. Вообще я думаю, что надо жить, и делать то, что тебе нравится. Потому что жизнь – она, конечно, бесконечно длинная, но при этом очень короткая.

Снято 25 мая этого года в Чернигове во время обмена военнопленными. Тут такое напряжение в их лицах! Женщина с маленькой дочкой видит мужа, бежит к нему, спотыкаясь, падая, роняя ребенка и выкрикивая что-то, все трое плачут, обнявшись, и я слышу, как она сквозь неистовые рыдания говорит ему: "Спасибо что ты выдержал!"

Было радостно и больно. Все вокруг думали о своих, остающихся в плену. Неизвестно, когда и кому из них удастся вернуться в Украину.

Это снято недавно, в июне 2025 года, тоже на обмене. Совсем юная девушка с трогательными детскими косичками. Она ждёт. В глубине снимка видны военные, идущие навстречу. На баннере, в который она завернулась, портрет украинца, остающегося в российском плену. Может быть это её брат или отец. Она смотрит на военных, а он – на нас. И понятно, что в этот раз девочка с косичками никого не дождется…

У меня вообще от обменов стойкое ощущение несбывшихся надежд. И вот почему: каждый раз на каждый обмен приезжают родственники тех, кто еще сидит в России, – в основном, конечно, женщины приезжают. С одной целью: порасспросить вернувшихся, вдруг кто-то где-то кого-то случайно видел… Случается редкое чудо – кто-то видел и узнал на фото, которое женщина держит в руках… Значит, жив! Потом, когда военных увозят на реабилитацию, все расходятся, и лишь женщины, завернутые в баннеры с портретами, остаются одни на зеленой лужайке перед госпиталем. Для кого-то из них это одиночество продлится до конца жизни…

И я не могу перестать об этом думать.

28 апреля 2025 года в крематории на Байковом кладбище в Киеве во время похорон семнадцатилетнего Данило Худи и его родителей, убитых 24 апреля российской ракетой в своей квартире в Киевском районе Святошино

В Киеве есть район Святошино, там постоянные, чуть не ежедневные прилеты. 24 апреля российская баллистическая ракета попала в маленький двухэтажный дом. Очевидцы говорят, что сила удара была адская. Дом просто изничтожили на месте. Погиб Данило, его мама и папа. Школьники, друзья парнишки, ждали у школы целый день, в надежде, что его спасут. Его тело достали первым... В живых остались две родные сестры, одна из них в больнице.

В день похорон я поехала на Байково кладбище. Там находится и крематорий. И вот стоят три гроба – мама, папа и сын - Даня. И куча детей. По-моему, все старшие классы пришли. Дети были в очень тяжёлом состоянии. Некоторым стало плохо, и учителя выводили их на воздух. И вот сама эта картина, когда толпа детей в замкнутом помещении и перед ними три гроба, а сзади через открытые двери небо – это очень страшно, и такого быть не должно. На фотографии момент, когда гробы уехали, а товарищи и друзья Данилы всё ещё стоят, оцепенев.

И прощения у них не попросишь, потому что просто нет таких слов. Я понимаю, что такого не должно быть, но оно есть, я в этом живу. Мы все в этом живём.

Это балерина Харьковского национального академического театра оперы и балета Ольга Шарикова. Я сняла ее на репетиции 22 ноября 2024 года.

Харьков – полуосаждённый город на военном положении, который постоянно обстреливают, войну здесь чувствуешь каждой клеточкой. Здесь не бывает дня без воющего пронзительного сигнала воздушной тревоги. При этом абсолютно всё работает – кафе, рестораны, магазины, библиотеки, школы, театры. И даже знаменитый харьковский зоопарк.

Казалось бы, война – не время для балета. Но, оказывается, очень даже время. Залы полные. Балетные спектакли идут в бетонном укрытии. Час, который зрители проводят на балете, это час вне войны, балет уводит людей в мирную жизнь. И в этом – наше сопротивление войне и всему, что она несет с собой. Пятисоткилограммовая бомба разрушает дом, что против неё маленькая балерина? Но я понимаю, что побеждает балерина, побеждает красота.

Киев. Майдан. Балерина. Май 2024 года

Красота нужна, чтобы остаться человеком, чтобы понимать: ты должен стремиться не к бомбам, а к жизни.